Они действительно нашли довольно-таки большую кухню и примыкающую к ней кладовую на наземном уровне Экспериментальной станции 16-го сектора Дуги, и недалеко от лазарета. Они нашли и кое-что еще: кабинет сэя Ричарда П. Сейра, когда-то возглавлявшего оперативную службу Алого Короля, но теперь перебравшегося на пустошь в конце тропы, спасибо быстрой правой руке Сюзанны Дин. На столе Сейра лежали на удивление полные досье всех четырех членов ка-тета. На фотографии Джейка и Эдди в этих досье они не могли смотреть без боли. Воспоминания были куда как лучше.

На стене кабинета Сейра висели в рамах две картины маслом. Одна изображала сильного и симпатичного мальчика. Без рубашки, босиком, с взъерошенными волосами, улыбающегося, одетого только в джинсы и с докерским захватом на плече. Возрастом он не отличался от Джейка. В картине было что-то, пожалуй, неприятно-чувственное. Сюзанна подумала, что художник, сэй Сейр, а может, они оба, принадлежали к банде Лавандового холма. Так в Виллидж иногда называли гомосексуалистов. У мальчика были черные волосы, синие глаза, алые губы. Незажившая рана на боку и родимое пятно на левой пятке цветом не отличались от губ. Перед ним лежала мертвая белоснежная лошадь. Кровь виднелась на ее оскаленных зубах. Левая нога мальчика, с отметиной на пятке, стояла на боку лошади, губы изгибались в торжествующей улыбке.

— Это Лламри, лошадь Артура Эльдского, — пояснил Роланд. — Ее изображали на всех знаменах, с которыми воины Гилеада шли в бой. Образ этот считался сигулом всего Внутреннего мира.

— Значит, согласно картине, Алый Король победит? — спросила она. — Или, если не он, то Мордред, его сын?

Роланд вскинул брови.

— Благодаря Джону Фарсону люди Алого Короля давным-давно покорили земли Внутреннего мира, — и тут же он улыбнулся. И эта ослепительная улыбка настолько отличалась от обычного выражения его лица, что у Сюзанны голова едва не пошла кругом. — Но мы победили в единственной битве, которая действительно имеет значение. Так что на этой картине изображена всего лишь чья-то желанная мечта, — а потом, со свирепостью, которая удивила ее, Роланд кулаком разбил стекло и схватившись за холст, дернул его, разорвав до середины.

Сюзанна остановила его, прежде чем Роланд успел разорвать картину на мелкие клочки, что он, несомненно, собирался сделать. Указала на нижнюю часть холста. Точнее, на написанные маленькими, но каллиграфическими буквами имя и фамилию художника:

Патрик Дэнвилл.

Вторая картина изображала Темную Башню, черный цилиндр, уходящий ввысь. Возвышалась Башня на дальнем конце Кан'-Ка Ноу Рей, поля роз. В их снах Темная Башня казалась выше самого высокого небоскреба Нью-Йорка (для Сюзанны это был Эмпайр-Стейт-Билдинг). На картине она выглядела не выше шестисот футов, но это нисколько не умаляло ее увиденной во снах величественности. Узкие окна по спиралям поднимались все выше и выше, точно так же, как и в их снах. На вершине виднелся консольный эркер с цветными стеклами, и каждый цвет, Роланд это точно знал, соответствовал одному из цветов Колдовской радуги. В самом центре эркера было кольцо, такое же розовое, как и шар, оставленный в свое время на хранение некой ведьме по имени Риа. А уж его эбонитовая середина полностью соотносилась с цветом Черного Тринадцатого.

— Комната за окном — та самая, куда я хочу подняться, — Роланд постучал по стеклу, прикрывающему холст от пыли. — Именно там закончится мой поход, — голос осип, в нем слышалось благоговение. — Эту картину нарисовали не по воспоминаниям от сна, Сюзанна. Кажется, что ты можешь проверить на ощупь шероховатость каждого кирпичика. Ты согласна?

— Да, — сказать что-либо еще она не могла. От одного только взгляда на картину, которая висела на стене кабинета покинувшего этот мир Сейра, у Сюзанны перехватило дыхание. Внезапно все стало возможным. Вот она, конечную цель их долгого похода, у нее перед глазами.

— Человек, который нарисовал эту картину, наверняка побывал там, — Роланд задумчиво смотрел на картину. — Возможно, его мольберт стоял среди этих роз.

— Патрик Дэнвилл, — прочитала Сюзанна имя и фамилию художника. — Та же подпись, что и на картине с Мордредом и дохлой лошадью, видишь?

— Я вижу это очень хорошо.

— И ты видишь тропу, которая ведет к ступеням в основании Башни.

— Да. Девятнадцать ступеней. Чеззет. И облака над головой…

Она тоже видела облака. Они образовывали воронку, прежде чем поплыть прочь от Башни, к Порталу Черепахи, в дальнем конце Луча, по которому они продвигались к Башне. На стене Башни, с интервалами в пятьдесят футов, располагались балконы с железным ограждением, высотой до пояса. На втором из этих балконов художник нарисовал одно красное пятно и три белых, поменьше: лицо, разглядеть которое не представлялось возможным, и две вскинутые руки.

— Это Алый Король? — Спросила Сюзанна, указав на эти пятна. Она не решилась поднести палец к стеклу, закрыть им маленькую фигурку. Словно боялась, что фигурка эта оживет и утащит ее в картину.

— Да, — кивнул Роланд. — Заперт вне того, что хотел заполучить больше всего на свете.

— Тогда, может, мы сможем подняться по ступеням и пройти мимо него. По пути угостить его малиной, — и когда Роланд в недоумении посмотрел на нее, она высунула язык, продемонстрировав, что хотела сказать.

На этот раз стрелок едва улыбнулся.

— Не думаю, что все будет так легко. Сюзанна вздохнула.

— Я тоже так не думаю.

Они увидели все, что могли, и даже больше, чем ожидали, но все-таки им не хотелось покидать кабинет Сейра. Сюзанна спросила Роланда, не хочет ли тот взять картину с собой. Не составляло труда вырезать ее из рамы ножом для открывания писем, что лежал на столе Сейра и свернуть в рулон. Ролан обдумал эту идею, покачал головой. Чувствовалась в этой картине какая-то злобная жизнь, которая могла привлечь ненужное внимание, как свет привлекает мотыльков. И, даже если бы не привлекала, у него сложилось впечатление, что они оба будут слишком много времени отдавать разглядыванию картины. Картина могла отвлечь их или, хуже того, загипнотизировать.